Имя Валерия Яременко хорошо знакомо, прежде всего, театралам. Актер выходит на сцену не только родного театра им. Моссовета, но он также занят и в других театральных проектах. Встречу корреспонденту газеты «Работа в столице» Валерий назначил перед очередным спектаклем «Иисус Христос - суперзвезда», в котором он играет одну из самых известных своих ролей.

Валерий, что вам дала учеба в ГИТИСе?

Я учился в актерской группе режиссерского факультета, и мне много дало именно это соединение, когда ты не просто актер, который делает самостоятельные отрывки с таким же студентом-актером, а ты уже работаешь со студентом, который учится на режиссера.

В каждой профессии существуют свои «подводные камни», о которых даже не подозреваешь, пока не окунешься в эту атмосферу. Актерское ремесло - не исключение?

Те подводные течения и рифы, которые я себе фантазировал, я как раз обошел, но не в силу того, что я такой хороший штурман, а просто так сложились обстоятельства, и мне повезло. Я сразу после выпуска попал в театр, а это был 1986 год. Когда я пришел в театр, те, кто не устроился, обещали, что меня съедят, говорили, что в таком большом театре с такими «монстрами» можно просто надорваться. Естественно какое-то время я походил в массовке, как это и положено, но потом получил одну роль, вторую, вошел в репертуар и пошло, поехало...

Как молодой актер может обратить на себя внимание?

Режиссер приходит, смотрит спектакли и выбирает. Если твоя фактура подходит, то тебя берут в работу. Бывает так, что ты — просто модный. Молодые ребята, которые сейчас появляются в одном-другом сериале, становятся медийными, вот театр и приглашает актера засвеченного для того, чтобы зритель пошел посмотреть знакомое лицо и отдал бы свои деньги за билет. Мы живем в условиях рыночной экономики - что покупается, то и продается.

Насколько Ваша работоспособность зависит от партнеров?

Великое счастье, когда ты любишь партнера! Но если ты его не любишь, и если он тебе не дает то, чего тебе бы хотелось, но ты продолжаешь играть любовь, вот это - называется мастерством. Зритель же ни при чем, если мне надо играть любовь к женщине, которая в жизни у меня не вызывает никаких эмоций, а как человек просто неприятен. Это — уже актерская кухня. Кто-то может представить себе другого человека. Но я не представляю, я стараюсь зацепиться за положительную энергию этого человека, ведь в каждом можно найти что-то хорошее. А еще есть такой важный момент как внимание. Например, если я буду смотреть в глаза своей партнерши и не обращать внимание на то, что она ну, скажем, никакая, но при этом быть внимательным и следить за каждым ее взглядом, вслушиваться в интонации ее голоса, или хотя бы подробно изучать строение ее носа, то уверяю, создастся впечатление, что я люблю этого человека. Это я говорю о том случае, когда тебе не повезло, но могу назвать и своих любимых партнерш. Например, Теона Дольникова в «Notre Dame de Paris». Когда я с ней пел, у меня внутри такое творилось, что иногда случался голосовой спазм, а нужно ноту брать. Накатывается слеза, а ты ничего не можешь сделать. В этом случае я другому учился — если я знаю, что играю с Дольниковой, значит, вот это я сделаю формально, а вот на этих нотах я могу пустить душу. Моя первая серьезная партнерша Ольга Михайловна Остроумова в спектакле «Завтрак с неизвестными» буквально за руку меня брала, и мы отрабатывали какие-то мизансцены. У нее замечательное качество - увидеть-услышать-понять. Бывали моменты, когда я что-то не добирал, и чувствовал, что она отдает мне энергию для того, чтобы я проснулся.

В репертуарном театре актер может отказаться от работы, от конкретной роли?

Это заслужить надо. Я уже нахожусь в таком положении. Другое дело - как отказываться. Те, которые ногой открывают двери и кричат: «Я - звезда», вызывают смех и неуважение. А если твои отказы обоснованы, если ты приводишь доводы, которые позволяют тебя услышать, то режиссеры, находящиеся в здравомыслии, могут всегда откликнуться.

Ныне Вы - лицо узнаваемое, работаете не только в родном Театре им. Моссовета. В антрепризу Вас приглашают, или Вы все рано проходите кастинги?

Антреприза изначально предполагает, чтобы ты кем-то уже был. И даже если ты - не киношный идол, то, во вся-ком случае, ты должен быть артистом, которого знают по работе в театре. Поэтому тебя чаще всего приглашают без кастингов. Например, у меня был кастинг на «Notre Dame de Paris», но это было одно название от «кастинга», меня конкретно приглашали — «хотите играть Квазимоду или хотите играть Фроло». Это не значит, что я шел отдельным списком, но я и не стоял в общей очереди. Пришел, показал себя как вокалиста, «Устраивает?» - «Да, устраивает», подписали договор.

На Вашем счету несколько музыкальных спектаклей. Приходится дополнительно заниматься вокалом?

Естественно. Есть такое понятие - профессиональное или непрофессиональное пение. А дальше нужно понять — дотягивает ли человек, а может, он поет в другой тесситуре. Допустим, «Notre Dame de Paris» для меня на сегодняшний день проще петь, чем «Иисус Христос - суперзвезда», потому что я стал уже взрослым мужчиной, и у меня голос стал ниже. Для меня уже петь спектакль «Иисус Христос - суперзвезда» становится опасно, я же пою без фониатра. К сожалению, театр им. Моссовета не может создать необходимые условия для этой роли. По большому счету это — преступление то, что мы - драматические актеры - поем, а потом тратим те небольшие деньги, которые зарабатываем на этом спектакле, на реабилитацию — покупку лекарств, визиты к тому же фониатру. Сегодня я решил, что буду последний раз петь спектакль «Иисус Христос — суперзвезда». Если вдруг, не дай Бог, я сорву голос, то, как минимум лишусь работы. Мне кажется, есть масса материала, который соответствует моему возрасту, моему сегодняшнему отношению к жизни. Игорь Демарин, которого я знаю по Ансамблю песни и пляски Черноморского флота, предложил мне материал рок-оперы «Парфюмер», он мнесразу же сказал: «Обрати внимание на Гренуя». Но я однозначно ответил «Я — уже не Гренуй, но на тему Бальдини, мечтал бы пофантазировать». Тем более тема вдохновения любому актеру понятна, и мне вполне хватает того чувственного музыкального материала, который есть в партиях у Бальдини. Этому интересному для меня персонажу есть о чем страдать, о чем лить слезы. А я, признаюсь, люблю это дело. И пусть это не главная роль, но меня очень заинтересовал этот образ.

Для Вас как востребованного актера актуально понятие тайм-менеджмента с его планированием времени, расстановкой приоритетов?

Нет. Я часто все делаю по наитию. Раньше прислушивался к компетентным людям, которые подсказывали, и если это совпадало с моими чувствами, я был очень рад. А в последнее время у меня, слава Богу, есть директор, который еще и является моей женой. Это здорово, когда уже два человека принимают решение, очень важно услышать голос, который поддержан профессионально. Пока я не чувствую больших перекосов. У меня, наверно, ровно столько работы, сколько и надо для того, чтобы не забыть, что ты еще и человек, которому нужно не умереть через 3 года.

А какова Ваша терапия возвращения из образа к своей нормальной жизни?

Прислушиваюсь к своему телу. Если тело хочет расслабиться в теплой ванной, за стаканчиком теплого молока, чая или вина, не отказываю себе в этой радости. Либо могу вообще ничего не делать — принять душ, упасть и уйти в пространство с ощущением, что ты оказывается полубог, или, наоборот, ты так сегодня облажался, что лучше скорее заснуть.

В кино Вы - редкий гость, нет интересных сценариев?

Нет, просто не сложилось. Вероятно в большей степени я — театральный актер, которому уже неприлично ходить и стучать в двери: «Смотрите, я есть». Придете - придете, не придете — Бог с Вами, я проживу, у меня вполне хватает театральной работы. Ну не сложилось, ну не попал в обойму киносчастливчиков.

Более 10 лет назад Вы попали в голливудскую картину. Что Вам дал тот опыт?

Так получилось, что физиономически я очень похож на исполнителя одной из главных ролей «Полицейской академии 7» Рона Перельмана - я с родным братом так не похож, как с ним. Даже сами продюсеры, когда меня увидели, стали кричать: «Фантастик-фантастик!» Я-то думал, что это я — фантастичен, а на самом деле они говорили: «Надо же в Америке не нашли такого «урода», а здесь нашли». Тот опыт мне дал понять, что кино — это удел богатых людей. Я видел, как люди тратили деньги направо-налево, создавая фильм в другой стране - снимали по 20 дублей, каждому актеру отдельный ка-мерваген. Для меня «Полицейская академия» оказалась фильмом, который показывает, что такое слаженная группа, а результат, увы, оказался совсем не тем, каким мог бы ...

Что Вы можете посоветовать нашим читателям, которые думают связать свою жизнь с актерским ремеслом?

Надо прислушаться к собственным ощущениям и понять, если ты не можешь без этого ремесла, то тогда, конечно, нужно идти в актеры и творить в силу своих возможностей. Могу пожелать быть, а не казаться. Если ты чувствуешь, что ты - актер, тогда будь им!



Беседу вел Олег Рудаков.
28 марта 2008 год.